Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 11
— Пойми, Жан-Пьер, — обращаюсь к сидящему напротив режиссёру, — Я не собираюсь учить тебя снимать кино. Только сериал совершенно иное дело. Дело даже не в самом съёмочном процессе, а монтаже. Ещё и от актёров многое зависит. Ты обязан заканчивать каждую серию, заинтересовав зрителя, заставив его ждать завтрашнего дня. Артист же должен быть готов к абсолютно разбалансированному графику. Это не театр и даже не художественный фильм. Съёмки идут с большим разбросом, что требует таланта моментально переключаться, часто два раза в день. Иногда сценарий переписывается по ходу работы, что создаёт дополнительные сложности для всей съёмочной группы.
Наверное, я излишне много требую от актёров. Если сравнивать с тем хламом, который российские каналы моего времени выдавали за сериалы, то однозначно. В России XXI века на экран усиленно пролезала всякая бесталанная и мутная пена. Особенно смешно было наблюдать за потугами разного рода «квнщиков» или клоунов из «Дома-2», когда они изображают из себя актёров. Западные киностудии, по крайней мере, не позволяют себе гнать откровенный шлак. Но не будем о грустном.
У меня тут возникли небольшие проблемы с коммуникацией. Дело не в языке, так как итальянский мною более-менее освоен. Просто выбранные нами кандидаты пока не соответствуют уровню, который должна держать киностудия. Речь о режиссёрах, как ни странно. Дело в том, что европейская индустрия сериалов пока находится в стадии становления. Американцы ушли далеко вперёд, но у них свой специфический стиль. На общем фоне выделяются советские проекты, как бы забавно это ни звучало. А вот французы и итальянцы пока отстают. Но ведь мне приходится работать именно с ними.
После достаточно долгих обсуждений, акционеры остановились на четырёх режиссёрах. Счастливчиками оказались француз Жан-Пьер Блан, а также итальянцы Нанни Лой, Энрико Ольдоини и Нери Паренти. Последние двое просто юнцы, по режиссёрским меркам. Хотя, я и сам вроде не старик. Если рассматривать кандидатов вкратце, то Блан привлёк моё внимание ироничным стилем. В своей «Старой деве» он показал истинный класс, чем-то напомнив Данелия. Ему помог мощнейший актёрский состав, но и работа режиссёра сразу цепляет понимающую публику. А ещё в фильме были пересечения с моим «Браком по расчёту». Касаемо остальных кандидатур, всё гораздо проще. Лой, неплохой такой середняк, при этом универсал, способный написать сценарий и сыграть роль. Плюс все итальянцы подходят для наших комических проектов, особенно молодые. Один уже пишет сценарии для бесчисленных местных кинокомедий. Второй работает помощником Сальваторе Сампери, взорвавшего недавно европейский прокат своим «Коварством». Но до этого модный ныне режиссёр начинал с комедии, где проявил себя и Нери. Вот мы и перехватили талантливого кадра.
— Всё перечисленное больше касается лёгких мелодрам или комедий. Мы же с тобой замахнулись на совершенно иное. Я сам затрудняюсь ответить, к какому жанру отнести сюжет нашего сериала — детективная трагедия или философский боевик, — после последних слов Блан улыбнулся, — Ведь изначальный сценарий был совершенно другой.
— Это понятно. Но почему изображать муки стареющего итальянца должен француз? Здешние коллеги недоумевают и считают, что проект ждёт грандиозный провал!
Об этом мне известно получше Жан-Пьера. И иду на риск осознанно, о чём говорю собеседнику.
— Фильмы, к которым я приложил руку, никогда не проваливаются, — салютую коллеге бокалом вина, — Что касается выбора именно тебя, то всё очень просто. Лой, Ольдоини и Паренти более заточены на комедийный жанр. В этом случае очень легко перепутать иронию с юмором или сарказмом. Добавь ко всему прочему местную экспрессию и эмоциональность. Я не хочу, чтобы наш герой был похож на клоуна. Нотки комизма необходимы, но не более того. И, мне кажется, что именно ты способен их воплотить на экране. Другой вопрос, что надо определиться. Либо мы снимаем целый цикл посвящённых раскрытию одного преступления и делим телефильм на три — четыре части. Или каждая серия является отдельной законченной историей, что гораздо сложнее, да и дороже.
— Я далёк от финансов, — ответил Жан-Пьер, — Но сомневаюсь, что столь долгий криминальный фильм будет востребован у зрителя. Чего интересного в растянутом по времени расследовании?
Эх, наивный пейзанин. Именно подобные фильмы, не обязательно с полицейским в качестве главного героя, являются наиболее популярными проектами. Просто индустрия сериалов ещё не готова к социальным драмам, а вот детектив — самое оно.
Мы тут немного сменили тактику, не затрагивая стратегии. Изначально Блан должен был снимать итальянский вариант «Деревенского детектива». Но я долго думал, советовался с компаньонами и решил замахнуться на более серьёзное кино. В итоге мы назвали будущий проект «Полицейская история», но к фильму Джеки Чана он не имеет никакого отношения. Фильм чем-то пересекается с «Криминальной историей» с Дэннисом Фарина, но несёт совершенно иной смысл.
— Сюжет и его воспроизведение уже много раз обсуждался. Ведь не просто так тебя назначили режиссёром, — решаю добавить в беседу толику лести, — Нам нужно показать не только жизнь комиссара полиции. Задача гораздо глубже. Мы покажем конфликт поколений на фоне скатывания мира в полное дерьмо. Главный герой не просто борется с новыми пороками, разъедающими общество, вроде наркотиков. Он пытается понять молодёжь. Человек из послевоенного прошлого, назовём его представителем поколения победителей, противостоит не только преступникам. Полицейский ведёт тяжёлую внутреннюю борьбу, пытаясь понять нынешнее общество потребления. Бездуховность, безнравственность, невежество, полнейшую потерю базовых моральных ориентиров, добровольное падение в скотство и самое главное — абсолютное равнодушие, вот что мы покажем публике. При этом всё должно быть завёрнуто не в нудные нравоучения, а бодрый сюжет. Моральным посылом станет обратная сторона криминала и деградирующего общества. Кому надо наш посыл поймут. Остальные просто посчитают главного героя нелепым и ворчащим старпёром, живущим прошлым. При этом реализм и ужас дна, которого достигли некоторые люди, должен буквально бить обывателя наотмашь, надолго въевшись в его память. Обычно похожие фильмы излишне слащавы и обходят стороной показ пороков, но мы это исправим.
Некоторое время француз переваривал услышанное.
— Очень интересный термин — общество потребления. Мне иногда самому кажется, что окружающие готовы продать душу за новый магнитофон или автомобиль. Но всё это сложно уместить в одну серию, ведь она должна быть насыщена множеством событий. На изображение уродства современного общества останется всего несколько кадров.
— Я рад, что не ошибся! — допиваю вино, — Именно поэтому выбор пал на тебя. Компания верит в твой талант и не видит другого кандидата.
— Кстати, ремейк «Время вина и роз» пересекается с сюжетом сериала. Я и не думал, что в СССР разрешат снять подобное! Давно хотел выразить тебе свою признательность и восхищение за смелость, — Блан галантно вернул мне комплимент, — Не думал, что нашему обществу будет интересен подобный фильм. А сейчас начинаю понимать, почему все твои проекты коммерчески успешны.
Во многом Жан-Пьер прав, и картина получилась отличной. Но нельзя забывать про грамотную рекламу, где мы делали откровенные намёки, что это первый фильм, показывающий пороки советского общества. С учётом удачной игры Остроумовой и созданного ею образа, нескольких эпатажных сцен, а также грамотному дубляжу, мы неплохо заработали в Европе. Даже в штатах, пусть показ снова ограничили, удалось снять неплохую кассу.
— Просто многие режиссёры, которых почему-то называют классиками неореализма, забыли истоки. Ещё в пятидесятые годы натурная съёмка и показ жизни простого человека стали обычным коммерческим приёмом. Если «Одержимость» де Сика и «Самая красивая» Висконти являются образцом жанра, то далее просто мрак. Данные фильмы начинают и заканчивают эпоху неореализма, с небольшими исключениями, конечно, — наливаю себе второй бокал вина и продолжаю, — Я уже рассуждал об этом с местной прессой, за что получил мощную порцию критики и негодования. Только время всё расставило на свои места. В погоне за натуралистичностью итальянцы забыли о главном. Они попытались заменить картинкой, то есть внешним фактором, внутреннюю суть. Их картины
